Глава 6

Ночь накануне поездки в лабораторию Ева провела почти без сна. Проснулась в четыре утра от какого-то кошмара, в котором её заваливало бумагами, потом кофейными зёрнами, а следом — фотографиями невесты Левандовского. И сразу поняла — она лучше будет бодрствовать, чем снова уляжется в постель и увидит ненавистное лицо ухоженной Вероники, смотрящее на неё с нескольких снимков.

Пройдя на кухню с плеером, Ева уселась на уголке, обняла колени руками и включила музыку. Пожалуй, пора было расстаться с уверенностью, что она сможет не думать о Левандовском. И смириться с тем фактом, что все её мысли были только о нём.

Например, спит он сейчас или нет? Что ему может сниться? Новые контракты или разработки? Или что-то спокойное? А если не спит — чем занимается? Любовью со своей невестой? Или с какой-то другой женщиной?

Ева поморщилась, когда воображение свернуло не туда. Всё же она мазохистка, и даже спорить с самой собой в этом вопросе бессмысленно.

Она приехала в офис к восьми, справедливо полагая, что больше проверок, подобных вчерашней, босс затевать не будет. У Евы было четыре часа на то, чтобы избавиться от причиняющих неприятные ощущения мыслей, но этим временем она не воспользовалась. Напротив, умудрилась накрутить себя ещё больше, так что в офис Левандовского поднялась в каком-то странном раздрае. Чего только стоила первая встреча с боссом, когда она скорее почувствовала, чем заметила, как Адам срывает злость на ней. Это тоже было неприятно и болезненно, хотя, стоило просто вспомнить, что Левандовский платит ей большие деньги, так что вполне можно было и перетерпеть.

Но терпеть Ева не намеревалась. Зачем-то соврала боссу, что добавила в кофе желток, что впрочем возымело неплохой эффект. Фотография Ники, которую та так заботливо поставила на стол своего жениха ещё вчера, теперь выглядела как тот самый хлам, да ещё и весь в неприглядных потёках. Ну, хоть какой-то бонус от её маленькой лжи.

Ева не знала, что крылось в мыслях Левандовского, когда он задал ей тот вопрос.

«Вы ничего не хотите мне сказать?»

О, нет. Она не хотела. Успела передумать за предрассветные часы о миллионе вариантов того, как действовать дальше, и решила, что всё должно оставаться так же, как и сейчас. Кто знает, может, это такая проверка — или со стороны Адама, или со стороны Вероники. Или со стороны обоих. Так что лучше держаться от подобного подальше, но не забывать подмечать какие-то вещи, которые ей самой покажутся важными.

В лаборатории было… странно и непривычно. В нос ударяли самые разнообразные запахи, от которых у Евы едва ли не слезились глаза. Неужели из всего этого многообразия не слишком приятных ароматов впоследствии на полках магазинов оказываются те, от которых женщины сходят с ума и скупают их галлонами? Ева не знала, что за ароматы производит фирма «Левандовски», у неё попросту не было денег, да и поводов ходить по таким дорогим магазинам, где продавалась эта парфюмерия. Но сейчас почему-то захотелось, чтобы у неё был флакон тех самых духов, о которых говорил Адам.

Она вышла следом за ним на воздух и только когда вдохнула глоток свежего кислорода, в голове Евы стало проясняться. И те мысли, которые там появились, ей решительно не понравились. Значит, она подала ему идею…

Ева устроилась в машине рядом с Адамом, который плавно выехал на дорогу от обочины. Невольно залюбовалась тем, как он сжимает руль длинными сильными пальцами. Как бросает взгляд в зеркало заднего вида, словно бы небрежно, будто знает, что никаких помех кругом нет. Вообще ни единой. Включая его секретаршу, застывшую рядом бесплотной тенью.

А Ева лишь поджимала губы, сдерживаясь, но понимала, что не сможет промолчать. Повернувшись к нему всем корпусом — насколько позволял ремень безопасности — она прищурилась и проговорила тихо, но отчётливо:

— Скажите, босс… Вы сказали, что я сегодня практически поработала вашей музой… В связи с чем у меня возник один вопрос: вы правда считаете меня скромной и зажатой?

Он знал, что она спросит об этом. Знал, что мог ее обидеть своим замечанием и все равно сказал то, что сказал. Но ведь это была сущая правда.

Годами компания «Левандовски» производила на свет духи, которые рекламировали с афиш и телевизионных экранов роковые красавицы. И стоили флакончики этого удовольствия столько, что многие женщины просто не могли себе их позволить. Хотя Адам всегда следил за тем, чтобы цены на продукцию «Левандовски» были разумными с учётом всех затрат при производстве.

Но сейчас, когда в его офисе появилась Ева — простая девушка с довольно заурядной внешностью, которую сама же дополнительно портила нелепыми нарядами — Адам словно заново осознал, что мир состоит не только из красоток модельного вида, но и из женщин всех возрастов, которым порой просто не хватает уверенности в себе. И он намерен был использовать эту мысль при рекламе нового аромата. А ещё — он собирался установить на него весьма демократичный ценник. Чтобы этот парфюм могла позволить себе если и не каждая, то, во всяком случае, большее количество женщин, чем прежде.

И он действительно был благодарен Еве за то, что она натолкнула его на эту идею. Вот только вместо выражения благодарности у него вышло почти что оскорбление.

— Я ожидал этого вопроса, — откликнулся Адам после непродолжительной паузы, не отрывая при этом взгляда от дороги, где в грязно-сером калейдоскопе проплывал унылый пейзаж начала зимы. И повсюду, куда ни кинь глазом — были лишь голые деревья и неказистые промышленные строения. Его лаборатория в этом районе выглядела практически архитектурным шедевром в своей зеркальной красоте облицованных стеклом наружных стен. — Интересно, Ева, какого ответа вы от меня хотите? — спросил он в свою очередь. — Как человеку вежливому, мне стоило бы вам солгать. Как человеку честному — сказать правду. А как мужчина… я не хотел вас обидеть. Но будем откровенны: в день, когда вы пришли устраиваться на работу, вы показались мне именно такой — скромной и зажатой. Конечно, потом я понял, что первое впечатление было… несколько обманчиво. Но тогда… Думаете, я не заметил вашей неловкости и того, как неуютно вы чувствовали себя в моем кабинете среди всей окружающей обстановки? Как выставили перед собой сумку, словно бы отгораживаясь, как сидели на самом краешке стула, готовая бежать? Как краснели от одного упоминания слов «секс» и «минет»? — Он усмехнулся, вспоминая, как она вылетела из его кабинета, кинув на прощание вызывающую фразу, от которой сама же и смутилась. — Я замечаю все, Ева. Все, — добавил Адам, многозначительно подчеркнув последнее слово и, повернувшись к ней, несколько долгих секунд изучал ее лицо. В голове непрошено всплыл разговор с Никой, и он снова задумался о том, что от него могла скрывать его секретарша. Хотя ее утреннее замешательство могло быть всего лишь следствием его неожиданного вопроса. В любом случае, причин и дальше копаться в этом у него не было. А вот того, о чем действительно следовало подумать — предостаточно. — Так вот, — продолжил свою мысль Левандовский, — я вспомнил вас в тот момент и подумал — а скольким женщинам, быть может, не хватает какой-то малости для того, чтобы почувствовать себя другой? И я уверен, парфюм — это именно та вещь, которая может помочь им ощутить себя иначе, совсем по-новому. Я хочу, чтобы этот аромат получился умопомрачительным. Сводящим с ума. Дурманящим. До такой степени, чтобы мужчина, едва почувствовав его запах — захотел ту, что его носит. Признайтесь, Ева, вы бы хотели иметь подобный парфюм? — Он снова посмотрел на нее изучающе. Возможно, если ее переодеть, накрасить и уложить волосы в стильную прическу — ей бы не понадобились никакие ухищрения вроде его нового — и пока витающего в воздухе лишь в виде идеи — аромата. Но об этом он ей говорить не будет. По крайней мере, сейчас. — Кстати, — добавил Адам как бы между прочим, — как вы смотрите на то, чтобы на правах моей музы — каковой действительно и являетесь — стать лицом нового аромата «Левандовски»?